Кто-то созрел написать про вручение дипломов.

С которого еще даже нет фотографий, увы и ах. Хотя, есть одна.



Композиция - умиленная  [Nuwanda] и я.

Буквально, блин, экзистенциальная проблема моего детства - это как нарисовать дерево. Точнее, как закончить его ствол так, чтобы он не был похож на кол или на обрубленное бревно.

Посмотрела вчера Горбатую гору. Впервые я сделала это целиком, до этого видела только разрозненные куски и, что еще веселее, концовку тоже не помнила. Почти до конца фильма я просто сидела и радовалась тому, какой он медитативный и пропитанный одиночеством (все эти драндулеты, перекати-поле, грустные жены, бары). Ближе к концу меня начало медленно, но верно скручивать в узел. Когда они плакали вместе на горе, у меня выкатилась пара слезинок. А после сцены с рубашкой я уже просто сидела и плакала, уже пошли титры, а я все мотала сопли на кулак.
Грустно даже не потому, что несчастная любовь, смерть, кровь-кишки, а из-за людей, которые всю жизнь проживают не так, как хотят. Встречаются не с теми, заводят детей, которые им по сути не нужны, делают какую-то фигню, в которой не разбираются. И вот так раз в полгода выдается денек, такой, как хочется. Разве же это жизнь вообще?

Кажется, я все еще морально не созрела для того, чтобы описать это словами, но нужно сделать зарубку на память. Инструкция была проста - поставить палатку, хотя есть дом, жарить мясо и зефир, пить ежевичное вино, быть Обществом Мертвых Поэтов - всего-то. Иногда получается, что планируешь много, а выходит пшик!, а иногда - получаешь с лихвой, еще и того, что не ждал - фотографии, песни, холодные ноги, Джек и Роуз, посиделки в Ростиксе утром.

Дорогие дети! 23 апреля один взрослый дядька - председатель Московской городской думы Владимир Платонов - сказал так: "Закон, запрещающий пропаганду не только нетрадиционных, но и любых сексуальных отношений среди несовершеннолетних, должен быть в Москве". Причем сказал он это не с бухты-барахты, а после встречи депутатов Мосгордумы с представителями организации "Родительский комитет", предложившими запретить в Москве "пропаганду мужеложства, лесбиянства, бисексуализма и трансгендерности среди несовершеннолетних".

Дети, давайте я сразу скажу вам главное. Потому что если я этого не скажу вам сейчас, то потом, когда взрослые из Мосгордумы примут свой идиотский закон, будет уже поздно: меня закуют в кандалы и отправят в Сибирь, а другие взрослые этой страшной тайны вам никогда не откроют.

Запоминайте, дети: секс, когда он случается по обоюдному устремлению и взаимному согласию - это очень даже классно. Это увлекательнее, чем вести дневник наблюдений за природой, собирать макулатуру, чистить школьный двор от листьев и прыгать через "козла". Это прикольнее, чем дубасить друг друга по голове мешками со сменной обувью. И это даже приятнее, чем сбежать с урока природоведения на иностранный фильм о шпионах, прокатиться на американских горках, а потом съесть две порции шоколадного мороженого с миндалем и запить их газировкой. Секс - это вау!

Поверьте, дети, я знаю, о чем говорю. Другое дело, что, дожив до седых мудей, я совершенно не понимаю, как можно пропагандировать секс среди несовершеннолетних. Я был несовершеннолетним и точно помню, что даже в те далекие времена секс в особой пропаганде среди подростков не нуждался - у него с пиаром и без того все обстояло довольно благополучно. Мне кажется, пропагандировать секс среди несовершеннолетних - такая же глупость, как, например, пропагандировать среди них пищеварение или потоотделение. А как можно пропагандировать трансгендерность, я вообще не могу себе представить.

Пропагандируют обычно куда менее привлекательные и приятные вещи. Рыбий жир. Консерваторию. Бросание с гранатой под вражеский танк во время войны. Любовь к родине - как правило, в одностороннем порядке и без надежды на взаимность. Уплату государству всех налогов. Усидчивость. Прилежание. Академическую греблю, хоккей на траве и бег трусцой, наконец. Но вот пропагандировать несовершеннолетним секс, катание с ледяной горки зимой, ковыряние в носу и сбегание с уроков природоведения мне всегда казалось совершенно излишней роскошью.

С точки зрения члена правления "Родительского комитета" Ларисы Павловой, у меня сложилось счастливое и безоблачное детство. На уроках истории не было ни единой возможности нажать на кнопку о биографии Петра Первого и немножечко пострадать, выйдя на сайт с гомосексуальным содержанием. Никто не пропагандировал нам трансгендерность. В пионерском лагере никто не говорил: "Так, первый отряд - немедленно марш в свои палаты заниматься сексом, через десять минут я зайду и проверю!" Никто не показывал художественный фильм "Глубокая глотка"; вместо него постоянно крутили какой-то ужас про революционных матросов, которые все время куда-то бежали. Никто не заставлял пролистывать пятьдесят страниц порнографии перед городской контрольной. И что, дети, - думаете, это избавило меня от проблем, связанных с подростковым сексом? Да ни фига.

Когда я был подростком, у меня были ровно две подростковые сексуальные проблемы. Я их хорошо запомнил на всю жизнь. Первая: мне почти никто не давал. И вторая: когда все-таки давали, заниматься сексуальными отношениями с другими несовершеннолетними было проблематично, потому что негде, поскольку совершеннолетние предки упорно не желали сваливать на отсутствовавшую у них дачу. Тем не менее, если я честно признаюсь, когда со мной случился первый полноценный коитус, Владимиру Платонову может стать плохо. А если добавить, когда я первый раз поцеловал несовершеннолетнюю девочку, Лариса Павлова, скорее всего, упадет в обморок.

Судя по всему, столичным законодателям предстоит серьезная и кропотливая работа. В одну сложную и неестественную позу, при которой гомосексуализм вроде как разрешен, но при этом его пропаганда вроде как запрещена, они уже почти себя поставили. Впереди - более серьезные материи. Например, онанизм - запретят ли, скажем, его пропаганду в школах, музеях, театрах и общественных организациях? Посчитают ли его частью сексуальных отношений несовершеннолетних? Или же можно будет пропагандировать одиночный, приватный онанизм среди отдельно взятого несовершеннолетнего, а за пропаганду группового начнут жестоко карать? Не знаю. Мир полон тайн и загадок.

Честно говоря, я не очень верю в то, что Мосгордума может стать решающим фактором, определяющим и направляющим половую жизнь моей несовершеннолетней дочери, - я достаточно знаю и свою дочь, и свою Мосгордуму. Мне просто интересно, за кого они нас с дочерью держат. Они что, действительно думают, что о презервативах я ей должен торжественно рассказать после ее восемнадцатилетия? А если она раньше спросит, что такое бутерброд с сыром, и я расскажу, не получится ли это пропагандой хлеба, масла и сыра?

Запомните, дети: когда взрослый человек перестает бороться с грибком на ногах и вместо этого перенаправляет все свои силы и государственные ресурсы на борьбу с пропагандой грибка на ногах, такой человек представляет опасность не для грибка на ногах, а для себя и окружающих. Когда нам сообщают, что два сотрудника Госнаркоконтроля отбросили ласты в ведомственной сауне от передоза запрещенными препаратами, мы понимаем: Госнаркоконтроль вряд ли может сделать так, чтобы его сотрудники не хранили, не распространяли, не продавали и не употребляли наркотики. Еще он вряд ли пошевелит хоть одним щупальцем, чтобы запретить продавать вашим, дети, дедушкам и бабушкам корвалол и валокордин, главным и единственным активным компонентом которых являются тяжелые наркотики. Однако он, безусловно, сделает все возможное, чтобы с полок книжных магазинов шумно исчезли наркоманские произведения Артура Конан-Дойла и Михаила Булгакова. Когда говорят, что Мосгордума готова в едином благородном порыве подняться на борьбу с пропагандой любых сексуальных отношений среди несовершеннолетних, я твердо верю, что до гениталий несовершеннолетних она не дотянется - зато дотянется до книжных полок с "Лолитой". Кстати, ребята: стихотворение Лермонтова "Тучки небесные, вечные странники" спокойно можно не читать и не учить наизусть - оно, увы, очень плохое; а вот "Лолиту" прочесть стоит.

Дело не в том, что дети, вырастая, превращаются во взрослых и окончательно тупеют, начиная считать, что семнадцатилетний подросток уже достаточно окреп, чтобы отправиться в армию и вернуться домой в гробу, но ему пока еще рано пить шампанское и заниматься орально-генитальными контактами. Просто общество часто не может сказать семнадцатилетнему человеку того, что может сказать отдельный взрослый.

Что, в принципе, выпить можно, но совершенно не обязательно вот так вот угандошиваться до полной потери сознания. Что лучше все-таки пить качественные напитки, а не отраву. Что секс, даже мимолетный и случайный, может быть вполне себе приятным и симпатичным, но презервативами и взаимностью стоит запастись заранее. Что среди людей иногда попадаются гомосексуалисты и депутаты Мосгордумы - но до тех пор, пока они не лезут к вам с пропагандой упорядочивания и структурирования вашей половой жизни, их не обязательно гонять вилами. И что задолго до получения общегражданского паспорта каждому человеку выдается головной мозг - и этим важным инструментом человеку, даже несовершеннолетнему, нужно учиться пользоваться, чтобы думать им и принимать решения. Что в жизни достаточное количество по-настоящему замечательных вещей, но чтобы прочувствовать всю прелесть хорошо приготовленного кофе, нежного романтического свидания, приятного разговора с умным собеседником, сделанной на совесть работы, качественного секса, иллюстраций Егора Жгуна, пива "Гиннесс", фильма "Касабланка" и композиции "Too many tears", в мире для усиления смыслового контраста и подчеркивания ее эмоционального разнообразия предусмотрены войны, страдания, переломы лодыжек, низкие зарплаты, вагинальные инфекции, автомобили "жигули", героин, бардовская песня и круглые столы, на которых депутаты Мосгордумы вместе с представителями организации "Родительский комитет" борются с пропагандой трансгендерности среди несовершеннолетних. Поставляется в комплекте, увы.

В принципе, это все.

Можете сажать.

lenta.ru/columns/2012/04/25/children/

Даже если ругаюсь матом,
Мой язык желанней нектара.
Полагаю - сошла с ума ты,
Раз считаешь, что мы - не пара.

У меня костенеют скулы
От желания злых пощечин:
Ты томишься, а я рискую,
Может смертью, может - еще чем.

Чем-то, выношенным под левой
Не молочной, но тоже горькой.
Я другими переболела,
Я блаженно пьяна тобою.

Оставайся со мной надолго
И люби меня, будто бога.
Рот надкушен почти надорван -
Я блаженно пьяна тобою.©

Работать в аэропорту - это по меньшей мере интересно, хотя у меня пока только стажировка. Сейчас мы проходим конструкцию Аэробусов, а на первой неделе была аварийно-спасательная подготовка в бассейне. Самонадувающиеся спасательные жилеты, плот, теплосохраняющая поза - давненько мне не было так весело. Группа обучающихся у нас разношерстная - мальчик-судостроитель, по крайней мере по образованию, девочки с финансов, иностранных языков, одна вообще лейтенант юстиции, еще один парень с ошибочной татуировкой I can leave forever, в общей сложности 15 человек. Каждый день мы ходим на занятия по пропускам и паспортам, то на английский, то на охрану труда, то еще на что-нибудь. Вчера мне выдали форму, огромную кучу одежды - 4 рубашки, юбка, брюки, жилет, плащ, два платка, фартук... Короче, еле дотащила до дома.

Вероятно, самая честная эмоция или отношение, называйте как хотите, в сторону человека - это интерес. Он не врет. Он двухмерен и однозначен - либо есть интерес, либо нет. Никаких громоздких толкований.

Есть ли какой-то универсальный знак того, что человек заслуживает доверия? Нет, конечно. Тогда не было бы предательств, обмана, кидалова на деньги и измен. Но есть, наверное, знак того, что, по твоему мнению, человек заслуживает доверия. Это когда после честного разговора на важные темы ты не сгораешь от стыда, не, образно говоря, собираешь по полу разбросанную одежду и спешно уходишь, а чувствуешь себя полностью спокойно. Как будто так и должно было быть.